2 февр. 2013 г.

Интервью Пьерлуиджи Конкутелли газете “Il Giornale”


- Здравствуйте. Прежде всего хотелось бы узнать о вашем здоровье.

- Добрый день. Несколько лет назад у меня была обнаружена ишемическая болезнь сердца. Я полностью разбит ревматизмом, у меня высокое давление и серьёзные проблемы с зубами: это, конечно, совсем не то, что могло бы меня убить, но достаточно для того, чтобы потерять всякую физическую форму.

- Теперь вы работаете на свободе в течении дня?

- Да, после окончания программы тюремного перевоспитания я трудом исправляю свои ошибки перед обществом. В 2000 я начал добровольную службу, сначала как ассистент в ассоциации помощи людям без определённого места жительства, а после получения “полусвободы” я работаю здесь, в Legambiente.

- Кем сегодня является Пьерлуиджи Конкутелли?

- Это человек, который никогда ни в чём не раскаялся и не исправился. Я понимаю, что эти слова в ваших глазах делают меня жестоким чудовищем, но я не люблю лицемерить. Я был военным руководителем Политического Движения “Новый Порядок”, но сегодня я лишь ворчливый больной старикан, ленивый и кислый.


- Таким образом выходит, что вы совершенно не чувствуете за собой вины за совершённые преступления?

- Раскаяние и боль за случившееся – это моё сугубо личное дело. Моё кредо: можно менять мнение по незначительным вопросам, но никогда идею или флаг. Когда я действовал, я реально верил в фашистскую революцию: почему же сейчас я должен отступать?

- Вы верили в возможность революции или это была своего рода лишь пустая идеологическая ярость?

- Нет, это действительно была рациональная попытка атаковать империализм и свалить режим, который душил всех нас. Знаете, ведь не вооружённая пропаганда была самым сложным в нашей борьбе. Революция была обречена изначально лишь потому, что мы не смогли сломать буржуазную мораль и буржуазные табу в обществе.

- Почему?

- Мы, те кто хотел вести народ иной дорогой, ошиблись. Потому что за нашими спинами не было ничего. Та буржуазная идея, которой следовали большинство правых, была тесно связана с властью и многие неофашисты этого не понимали, продолжая шагать по ложному пути.

С другой стороны “Красные Бригады” и прочие были просто зациклены на марксизме – идеологии, которая умерла ещё в XIX веке, и уже на тот момент являлась бессмысленной идеей. Мы – правые и левые – глубоко ошиблись. Очень жаль, что в то время не нашлось человека, который сумел бы объединить всех нас в общей борьбе.

- Но зачем же вы всё таки ввязались в вооружённую борьбу?

- Бывают командиры, которые входят в штаб в безупречно чистой форме – они целиком и полностью планируют на карте атаки и отступления, являются тыловыми крысами. А есть командиры, которые лично, стоя на танке, возглавляют атаки своих соединений, они под пулями сами отдают приказы и первыми рвутся в огонь битвы. Я отношусь ко второй категории командиров: всё, что было распланировано в штабах, я прошёл лично – нападения, отходы, преследования…

- Насколько мне известно, ваше задержание в феврале 1977 связано с внутренним предательством.

- Да. Я хотел убить Паоло Бьянки, человека, которому я не доверял, но его дружок Серджио Калоре плача упросил меня не делать этого. Он клялся и полностью ручался за своего товарища. Полиция взяла Бьянки и это стало моим концом.

- И вы не намеревались мстить за себя?

- Месть – удел идиотов, глупое чувство. Уничтожение тех, кто несёт урон движению, есть не личная месть, а революционная необходимость. Если бы я встретился с ним, то Бьянки безусловно был бы убит.

- Итак, вы убили судью и двух своих товарищей. А как же коммунисты?

- Достали вы уже с вопросами про коммунистов. Я атаковал их только до тех пор, пока они являлись моими личными врагами. Но затем главным врагом для меня стало буржуазное государство, спрут, который душил и красных и чёрных. В тот период борьбы если бы я знал где найти боевиков “Красных Бригад”, я с удовольствием бы поставлял им оружие и дрался бы бок о бок с ними. Потому что не важно какого цвета кот – главное, чтобы он ловил мышей. Я был готов к боевому союзу с красными.
- Каков ваш идеологический фундамент?

- Я фашист, последователь идей Муссолини, Филиппо Корридони [итальянский революционный синдикалист, впоследствии - один из героев фашистского мартиролога] и Жоржа Сореля [французский теоретик анархизма]. Таким образом, я более левый, нежели правый. Правая, реакционная идея – это идея неудачников, потерпевших поражение во Второй Мировой Войне. Я не был ни нацистом, ни эзотериком, ни одним из тех придурковатых традиционалистов, которые считают, что власть им помогут взять какие-то небесные силы. Я всегда презрительно относился к таким людям и никогда не разделял энтузиазма неофашистской молодёжи, которые зачитывались Юлиусом Эволой. Эвола при фашистском режиме был просто никем и мне глубоко непонятны нынешние последователи его идей.

- Прочитав вашу книгу, я так понимаю, что вы в одиночку решили бороться со всем прошлым неофашистским движением.

- Революционная истина не должна подстраиваться под кого бы то ни было. Моя точка зрения всегда совпадала со взглядами Клемента Грациани [один из первых неофашистских террористов, осужденный по делу "Фаший Революционного Действия" в 1950 году, отличался уже в то время крайне антиамериканскими и просоциалистическими взглядами], который в 60-х подвергался нападкам со стороны проданных Системе, так называемых “неофашистов”. Я никогда не поддерживал идей Франко Фреды [падованский революционный теоретик, из под пера которого в 1969 году вышла "Библия чёрного терроризма" под названием "Дизинтеграция системы", был в 70-х осужден за ряд террактов и попытку свержения конституционного строя] и всегда с осуждением относился к его утопическим проектам. В тюрьме я не примкнул к журналу “Quex” [подпольный национал-революционный журнал, печатавшийся в Париже, в котором развивались идеи осуществления "европейской революции"], так как с ним сотрудничали Нико Ацци [террорист, осужденный в 1973 году за попытку подрыва поезда Турин-Милан: во время установки им взрывного устройства произошёл самоподрыв, в результате чего, Ацци лишился ноги], Маурицио Мурелли [так же террорист, осужденный за убийство полицейского во время беспорядков 12 апреля 1973 - тогда Мурелли и его товарищ Витторио Лои забрасали полицейский кордон ручными гранатами: ныне Мурелли является одним из идеологов итальянских новых правых] и прочие жалкие персонажи, замешанные в сотрудничестве с властями. Я никогда не являлся, как они, террористом, так как я никогда не убивал и не строил планы по убийству невинных людей.

- Вы так же утверждали, что терроризм полезен для власти?

- Да, с той точки зрения, что когда человек закладывает бомбу, которая убивает женщин и детей, он не дистабилизирует, а наоборот – усиляет авторитет и силу власти. В отличие от кретинов-последователей “стратегии страха”, я и мои товарищи выбирали цели осторожно.

- Например, Витторио Оккорсио…

- Да, для нас он был символом врага, услужливым палачом, работавшим на демохристиан [христианских демократов]. Мы с Джанфранко Ферро расстреляли его, но мы не организовывали кровавого мочилова, как это сделали “Красные Бригады” при похищении Альдо Моро. Ни я, ни “Энцо” [Ферро] никогда бы не стали стрелять, если бы рядом с Оккорсио находились посторонние граждане.

- Вы хотели поразить Государство в самое сердце, но почему-то расстреляли отнюдь не самого главного человека в политической системе…

- У Государства нет сердца, а если и есть, то оно надёжно защищено – нам, простым парням, не обладающим армиями и ракетами, до него невозможно было добраться. Лучше планомерно отсекать щупальца этого спрута – таким макаром вскоре мы добрались бы и до главных людей Системы. Когда-то Наполеон сказал: “Дайте мне умного лидера и хотя бы 500 смелых, но глупых людей, и я совершу революцию в любой стране мира”. У нас не было даже этих 500, но имелся неистощимый фонтан энтузиазма. Вы наверное полагаете, что имея 5-6 человек оперативного ядра, можно расстрелять президента республики? Если бы это было возможным, мы, безусловно бы, его уничтожили. Но нас было всего двое и мы сделали то, на что были способны.

- Хорошо, а как насчёт двух убитых товарищей?

- Они были предателями. Их слова ставили в опасное положение жизни многих моих товарищей. Эрманно Буцци мы задушили вместе с Марио Тути [так же неофашистский террорист, осужденный за взрыв рейсового поезда "Италикус" 4 августа 1974, и убийство двух полицейских] именно за то, что он был шпионом, а не потому, что он был для кого-то неудобным свидетелем взрыва в Брешии [имеется ввиду взрыв на антифашистской демонстрации на Пьяцца дель Лоджия в Брешии в мае 1974, в результате которого погибло 8 человек]. Тоже самое вышло и с Кармине Палладино, которого я убил раз на раз [задушил ремнём].

- Вам никогда не нравился Джорджио Альмиранте [крайне радикальный лидер главной правой партии страны MSI, отличавшийся особенной любовью к США, которая объясняется связями Альмиранте с ЦРУ]. Почему?

- Этот чёрт, продавшийся Системе с потрохами, был тем, кого я называю afascista [это видимо игра слов, обозначающая двойного агента, то есть и фашиста и антифашиста]. В 68 году он стравил нас с товарищами, после чего, наше ядро в Римском Университете прекратило своё существование [имеется ввиду знаменитое столкновение на Пьяцца Миневра близ Римского Университета 16 марта 1968 года, когда на данной площади схватились более тысячи человек, представлявшие три стороны - "истинных" фашистов из MSI, "левых" фашистов из "Нового Порядка", "Народной Борьбы" и "Народного Авангарда" и, собственно, красные силы]. После этого инцидента никакие встречи и переговоры с прогосударственным “Социальным Движением” были уже невозможны.

- Вы как-то в 80-х рассказывали о том, что спасли Альмиранте жизнь.

- Не считаю это заслугой. Один раз мы с товарищем сидели в автомобиле и мимо проходил Альмиранте со своими псами. Камрад хотел застрелить Альмиранте, но я этому воспрепятствовал. Позже я очень жалел об этом.

- Вы пишете: часто в рядах неофашистского лагеря прослеживался стиль работы спецслужб.

- Это да, чувствовался это мерзкий плесневелый конторский запах только не среди моих молодцов. Если бы среди нас появился хотя бы один такой подозрительный субьект, то он тут же был бы расстрелян, как вражеский агент. Но в целом, в итальянском правом движении царили весьма подозрительные вещи. К примеру, вспомним структуру “Чёрного Дракона”: у её бойцов была обнаружена взрывчатка, с помощью которой был в 74 проведён терракт на “Италикусе”, к которому они не имели никакого отношения. Чего это были за люди, мне неизвестно – по крайней мере они не были неофашистами. Затем “Чёрный Порядок” – никому никогда не было известно где и каким образом была основана эта группа – она совершила ряд актов, а затем банально исчезла из поля зрения как полиции, так и правого лагеря. Таких мутных фокусов было полно в то время. Даже меня задело – сейчас смешно вспоминать, но в начале 90-х я был главным обвиняемым по 8 судебным процессам – начиная от убийства лидера чилийских демохристиан Бернардо Лейтона и заканчивая процессом по делу мафиозного клана Сальваторе Циццо. Я и так осужден на 4 пожизненных срока, но эти черти из парламента хотели взвалить на меня вообще всё…

- Я знаю, что во время бегства от итальянского правосудия, в Ницце вы посетили концерт “Rolling Stones”.

- О да! Это крутейшая рок-банда, не чета сморкачам из “Beatles”. Когда “Lady Jane” заняла первое место в британском хит-параде, это был один из самых светлых дней моей жизни.

- Вы так же большой поклонник футбольного клуба “Lazio”?
- Я бы сказал больше. Я – lazifascista!

- Что вы думаете о сегодняшней политике?

- Вся нынешняя политика подстраивается под одну из самых мерзких стран мира – под США. Итог – массированное промывание мозгов. Теперь нет никаких условий для свершения революции. Когда молодому человеку исполняется 20 лет, он делает свой выбор и исправно идёт на избирательный участок, чтобы проголосовать за одну из парламентских партий. Это не тот выбор, который делали мы.

- Иммиграция?

- Есть очень большие люди в Италии, которым нужен бессмысленный поток иммигрантов. Это уже не остановить и ситуация будет всё хуже и хуже.

- Вы считаете себя по жизни неудачником?

- Я чёрный [то есть фашист], прожил жизнь как чёрный. У нас было много выборов, много дорог, по которым можно было идти. Я сделал выбор, продиктованный моими личными чувствами. Кто-то остался дома и умер в своей постели, кто-то стал богатым и знаменитым, а я вот половину жизни провёл в тюрьме. У каждого в этой жизни есть выбор и свой путь…

Антонио Лодетти. “Il Giornale” от 22 марта 2008 года.

1 комментарий:

  1. Guys, next time you purchase the tablet, inquire your partners
    should they need to have a single. This could double up the sale in
    the anti-impotence medicine Cialis. A latest locating implies that the erectile dysfunction tablet
    which has pepped up the sexual existence of guys is proving for being efficient in the event of
    ladies struggling from a sexual disinterest.
    The research underlines that the medication will work for girls just as much as it
    does in case of adult males otherwise more.

    Also visit my site Buy Cialis

    ОтветитьУдалить